Римма КАЗАКОВА: Никогда не спала с кем попало и не писала что попало

Римма Казакова всегда открыто и гордо идет навстречу судьбе, выражая свое мироощущение поэтическими образами и стихотворными произведениями. Она пишет об ответственности перед каждым прожитым днем, перед людьми, природой. Тема ее стихов – любовь и красота чувств, социальный протест и философские рассуждения.
Поэт. Общественный деятель. Секретарь Союза писателей Москвы.
Умение совместить несовместимое. Общественное и личное. Поэтическое вдохновение и точный расчет руководителя большой организации.
Природа щедро наделила Римму Федоровну талантами. А в придачу ей достался упорный, несгибаемый характер, помогающий в трудные времена не сломаться, выстоять. Этому качеству позавидовал бы иной мужчина.

– Римма Федоровна, вы во всех жизненных ситуациях принципиальны?
– Обычно я становлюсь женщиной, когда со мной рядом нормальный мужчина. В нашей писательской среде я часто замечала недостойное отношение со стороны мужчин к женщинам. Например, прихожу я в Дом литераторов. Сидят два моих приятеля за стойкой в баре. Я подхожу, сажусь. Потом говорю Валечке-барменше: «Пожалуйста, мальчикам две рюмки коньяка, а мне пятьдесят грамм виски». И расплачиваюсь, не дожидаясь, пока они расплатятся. Считалось нормой, что женщина платит за себя. С другой стороны, это сформировало из меня человека совершенно самостоятельного, потому что очень долго приходилось ждать, когда появится мужчина, который проявит нормальные мужские качества. Один приятель мне говорил, что я очень не женственная. Я спрашивала, в чем это выражается? «Ты, – говорит, – сама пальто берешь с вешалки, сама дверь открываешь». Я ему отвечала: «Дорогой, с тобой можно было бы до утра у этой двери стоять, и ты не догадался бы ее открыть».
А ведь так приятно, когда за тобой ухаживают. Когда за столом тебе подливают в рюмку и подкладывают в тарелку только потому, что ты женщина. Поэтому самая приятная для меня категория мужчин – это те, кто женщину считает недоразвитым ребенком, мозгов у которого нет. Поэтому, считают они, за ней надо ухаживать и все ей прощать. А если у женщины появляются какие-то амбиции и она идет, например, в политику, то для этой категории мужчин это все равно, как если бы табуретка заговорила. Но с ними легко в общении. Ничего не надо доказывать. Хотя я всегда ценила в отношениях между мужчиной и женщиной естественность.
– Вы всегда находитесь в окружении мужчин и нередко руководили ими. А приходилось ли вам влюбляться?
– Довольно часто. Поэт не может быть не влюбчивым. Но я пишу много социальных стихов. И, как человек общественно ангажированный, восстаю против несправедливостей общественной жизни. Во мне часто кипят чувства, не связанные с любовью. Но я влюбляюсь обычно потому, что чувствую красоту жизни и реагирую на нее. Но никогда я не спала с кем попало и не писала что попало. Я всегда относилась к своей душе и своему телу предельно строго. Постулаты советского времени – не целуйся без любви – для меня были нормой.
– Первые ваши стихи были связаны с первой влюбленностью. Как это обычно бывает?
– Первые стихи я написала отцу на фронт. Они были очень простые, по-детски незамысловатые. В них была надежда на то, что отец вместе с Красной армией разгромит фашистов и вернется домой. И тогда я впервые получила урок гражданственности. Я поняла, что когда твои чувства совпадают с чувствами миллионов, – это и есть то, что все поймут и примут. Поэтому рассматривать какой-то прыщик, который вскочил у меня там-то и там-то – мне скучно и неинтересно. Я всегда стремилась к тому, чтобы «я» звучало как «мы». И мне всегда хотелось изменить жизнь к лучшему, кому-то помочь. Это естественное человеческое качество.
– Как вы относитесь к одному из лозунгов патриотического воспитания прошлого «думай прежде о Родине, а потом о себе»?
– К сожалению, оказалось, что Родина не очень-то о нас думает. Я каждый год провожу совещания молодых писателей. Талантов много, но печатать их негде. Нет никакой перспективы для них. И условий в обществе для развития талантов нет. До сих пор не принят закон о творческих организациях. Есть указ, согласно которому членство в творческом Союзе не дает права на трудовой стаж. Вот если ты всю жизнь работал дворником, получишь пенсию. А если ты был писателем или поэтом, то нет. А культура – это один из показателей стабильности. Допустим, у кого-то нет денег, чтобы купить билет в Большой театр. Но он может протянуть руку и взять с полки замечательную книгу. Я не говорю о той макулатуре, которая сейчас печатается. Или – телевидение. Я с удовольствием смотрю хорошую, содержательную передачу.
– Какова общественная функция поэзии, как вы считаете? И действительно ли «поэт в России больше, чем поэт»?
– В шестидесятые годы поэзия несла еще общественную функцию, но сейчас другая ситуация. Существуют средства массовой информации, которые и выполняют эту функцию. А поэт остается самим собой. Но ведь гениальные стихи не рождаются по плану.
– Никогда не было мысли об эмиграции?
– К нам, в Россию, приезжают иностранцы, чтобы пожить духовной жизнью. В этом отношении Россия – благополучная страна. У меня есть знакомая, которая живет в Канаде. Она говорит, что Канада – полицейское государство, просто кошмар. Контроль даже над заработками. А один мой немецкий знакомый сказал, что, несмотря на внешнее благополучие, в его стране столько лицемерия и лжи, что был бы помоложе – уехал бы куда глаза глядят. А у нас страна патриархальная. И много такого, конечно, что не умещается в рамки закона. И самого закона нет. Живем по принципу «закон, как дышло...». Но вместе с тем есть какая-то простота. Вот я прихожу в свой районный магазин и покупаю четвертушку хлеба. И мне не стыдно, потому что все сейчас так живут, экономят. Если есть что – подаю нищим. Я люблю эту землю. И моя задача сделать хоть что-то, чтобы Россия была красивее и лучше.
– Вы – человек верующий?
– Вопрос веры достаточно интимный, я считаю. Я выросла в советское время и всегда считала, что не верю в Бога. Но подчас, об этом я говорю в своих стихах, посвященных Цветаевой и Ахматовой, стихи заменяют «Библию, Бога, молитву». И я пришла к своему пониманию Бога через литературу. Как-то мы ехали вместе с Питиримом, и он спросил меня, почему я не хочу креститься. Я отвечала: «Зачем?» Он сказал: «Я хочу за вас молиться, а за некрещеного молиться не могу». Я возразила: «Но я же не верю в Бога». На что он ответил: «Это вам так кажется». Позже я покрестилась. И во время этого процесса мне пришло в голову, что крещение, пожалуй, похлеще, чем прием в партию.
– В партии вы тоже были?
– В то время все были в партии. Причем вступила в нее я довольно поздно, когда в 1976 году меня избрали в секретариат. Мне дали недвусмысленно понять, что необходимо вступить в ряды коммунистов. И при первой возможности я вышла из рядов партии. У немцев есть такое движение «покаяние и искупление». Проводится определенная работа по искуплению вины перед другими народами за те преступления, которые совершили фашисты. Молодых немцев даже посылали в Польшу на строительство в счет возмещения убытков, нанесенных этому государству. А мы ни в чем покаяться не хотим. Ленин уничтожил два миллиона крестьян. А сталинская коллективизация? А тюрьмы, переполненные такими людьми, как Иван Денисович? А ведь партия даже не вернула награбленное добро обществу, и коммунистам даже не приходит в голову покаяться.
– Римма Федоровна, согласитесь, что не всегда поэт является еще и хорошим оратором. Многие умеют излагать свои мысли на бумаге и не могут это сделать перед аудиторией. Как вам удается и то и другое?
– Это только кажется, что все очень просто. По природе я очень застенчива. Но когда я говорю по бумажке, то ничего не получается. Поэтому я готовлюсь к выступлению, могу даже выучить какие-то основные тезисы, но говорю всегда без шпаргалки и от души. В шестидесятые мы выступали в Лужниках. Это такая большая сцена, что себя и не ощущаешь на ней. Но настоящего страха перед аудиторией у меня никогда не было.
– При вашей многогранной деятельности как складывалась личная жизнь? Все ли вы получили от жизни, что хотели?
– Чрезмерная любовь к себе – это грех. Ощущение, что тебе не додали, обидели. И обиду и зависть надо убирать из жизни, потому что все это очень неконструктивно. В одном интервью меня спросили, умею ли я прощать. Я ответила – да, потому что прощать – это позиция силы. Если я прощаю, я неуязвима для того, кого я прощаю. У меня есть в стихах такая мысль: «Самое главное в жизни – это возможность попросить и заслужить прощение». Первый мой муж был намного старше меня. Прозаик и публицист. Я прожила с ним 8 лет, родила ребенка, а потом мы разошлись. Со вторым мужем мы прожили 7 лет. Почему я разводилась? Оба мужа были хорошие, я их любила. Но есть какой-то предел терпению. Я терплю до конца, до той точки, когда дороги назад быть не может. Я давала шанс человеку, пыталась выяснять отношения. А со мной не желали разговаривать. Тогда я говорила: «Отдай ключ от квартиры и катись на все четыре стороны». Я всегда понимала, что Господь меня для чего-то иного предназначил. Потому что хотя я и ярко выраженная жена, люблю готовить и дом, но получалось все не так. Может быть, как раз женщина легкомысленная, пустая находит хорошую пару и о ней заботятся всю жизнь. А нормальная женщина только и думает, где муж и почему он с работы вовремя не пришел. Сказал, пойду в баню и пропал на трое суток. У меня все было. Кстати, второй муж был моложе меня на десять лет. Но если бы я знала, сколько ему лет, то замуж не вышла бы. Лучше всего, когда живут вместе ровесники.
– Сколько детей вы хотели бы иметь?
– По молодости я хотела иметь троих детей, но так, шутейно, не от кого было рожать. Но Бог послал мне двоих внуков. Поэтому, когда они приходят ко мне и садятся за стол, мой сын и двое его детей, вот и есть трое. Чего хотела, то и получила. Во мне всегда преобладало такое щадящее, материнское начало. Я женщина-мать.
– Ваши пожелания читателям «Мужской газеты»?
– Я отвечу словами гимна, написанными мной на музыку Глинки.
Славься Русь, святая и земная,
В буре бед и в радости побед.
Ты одна на всей земле родная
И тебя дороже нет.
Ты полна любви и силы.
Ты раздольна и вольна.
Славься Русь, великая Россия,
Наша светлая страна.
Право любви – великое право. Пользуйтесь им!

Наталья ЗАРУЦКАЯ.