|
| Вячеслав
ЗАЙЦЕВ: Женщина носит свое благополучие, как
улитка, на себе |
|
О нем заговорили в московской творческой среде
еще до получения им институтского диплома. Его,
двадцатисемилетнего, крупнейшие лидеры мировой
моды – Пьер Карден и Марк Боан (Кристиан Диор)
назвали «равным среди равных» и приобщили к
элитному кругу избранных кутюрье.
С пожелтевшей фотографией, запечатлевшей
знаменательную встречу корифеев, Вячеслав
Зайцев не расстается никогда.
– Вячеслав Михайлович, вы были одним из
создателей Театра моды, а то, что происходит
сейчас на подиуме, я театром назвать не могу.
– Моя коллекция тогда не имела отношения к моде.
Мы обыгрывали костюмы разных исторических эпох:
хотелось почувствовать самим и показать зрителю,
как в этой одежде можно жить, двигаться, общаться.
Готовя программу, я говорил манекенщицам: «Не
старайтесь примерить костюм, попробуйте
примерить соответствующее к нему состояние
души». Испанка XVII века – это не просто особый
фасон платья, но в первую очередь независимость,
гордость, грация. Мне хотелось бы, чтобы это
передалось каждой женщине. Каждой своей новой
работой я звал их к Красоте, хотел заполнить
пустоту, от которой страдали женщины моего
детства. Подарить сильнейшее переживание –
радость созерцания прекрасного искусства
костюма. И люди уходили с моих шоу радостными.
Правда, поначалу они недоумевали. Пришли
смотреть моду, а им вдруг показывают какие-то
непонятные костюмы, разыгрывают сценки, пляшут.
Но потом – долгие овации. То, что сейчас
происходит на подиуме, я тоже, как и вы, театром
назвать не могу. Это просто демонстрация
возможностей художника, его вкуса. Часто –
откровенное самолюбование. При этом о зрителе
никто не думает – совершенно не учитываются
особенности нашей социальной среды, климата,
наконец. Ну не может наша женщина ходить в
декольте, когда в квартирах холодно уже в
сентябре. Сейчас идет подражательство
зарубежной моде. Ведь одежда «от кутюр»
создается для людей, которые действительно ведут
светский образ жизни. Для них это органично. Мы же
в такой одежде смешны. Ну нет у нас традиции
принимать гостей в огромных залах, с бокалом
шампанского в руке. Мы привыкли тесниться на
кухне, в малогабаритных квартирках. У меня самого
такая квартира, надо реально смотреть на вещи.
По поводу стереотипов красоты. Когда у Валентино
спросили, на какую женщину он хотел бы шить,
мастер ответил: «Волосы Грейс Келли, спина и
мышцы Наоми Кэмпбелл, грудь Шерон Стоун...» Для
обычной женщины звучит неутешительно.
Мода всегда устремлена в завтрашний день. Мне
интересно работать с ищущей женщиной. Той,
которая уверена в себе и себя понимает. Когда ко
мне обращаются за консультацией, я всегда
советую исходить из собственных желаний. Каждая
женщина имеет право на свой вкус. Надо только
чувствовать свой стиль. Не вы служите моделью для
одежды, а одежда служит вам.
– Не слишком ли серьезно наши женщины относятся
к одежде?
– Но ведь это так понятно. У западной женщины
символ благополучия – счет в банке и собственный
дом. При нынешней правовой незащищенности мы
даже можем лишиться наших крохотных квартир.
Поэтому дом для нас – не способ самовыражения. С
помощью одежды женщина как бы выстраивает свое
благополучие на себе. И постоянно носит это
благополучие, как улитка. Мы тратим на одежду
огромные деньги, гораздо больше, чем это принято
за рубежом. И это все ради того, чтобы произвести
благополучие. Вот почему, даже если мы хорошо
одеты, у нас такие грустные лица...
– О чем вы думаете в первую очередь, когда
начинаете работать над новой коллекцией?
– Я влюблен в цвет. Моя коллекция всегда – это
симфония цвета. От нежных пастелей до ярких,
чистых, открытых цветов палитры и до магии
сложных белого и черного. Цвет у меня –
проявление темперамента и генетической связи с
народным искусством. Это – гимн жизни, которую
надо любить такой, какая она есть.
– В какое время вы начали творить?
– Время было неудобное для моды. Я стал творить в
короткую и славную эпоху хрущевской оттепели,
отмеченную взлетом разнообразных талантов,
поисками новых путей в искусстве. Этому
нравственному кодексу интеллигенции я верен до
сих пор. Я не принял «конформистских» правил
«застойного» времени, выбрал бескомпромиссный
путь отстаивания права творить, как хочу. Я всю
свою жизнь самоутверждался через тяжкий путь и
выстрадал наконец право на свободу мышления.
Правда, эта свобода далась мне ценой многолетней
схватки с рутинными чиновниками ведомств и
произволом официальных лиц.
– Где вы узнали красоту и мудрость народного
искусства?
– Я родился в Иванове, прославленном центре
русского ткачества. Моя мама, очень простая
женщина, открыла мне мир сказок, песен, стихов и
танцев, она была очень добра и поэтична. Во всех
своих коллекциях я воплотил то, чем ценна
эстетика русского народного костюма, отражающая
гармонию человека и природы. Мое видение
искусства шитья насквозь пропитано духом России:
яркие чистые тона, живописные сочетания цветов. В
моей последней коллекции «Воспоминания о
будущем» я обратился к костюмам прошлой России,
всех ее социальных слоев, от простонародья до
аристократического салона. Я определен
рождением своим выражать в своем творчестве
именно нашу культуру.
– Мода элитарна и ей могут следовать сегодня
только состоятельные люди?
– Я создаю не моду, а ассортимент одежды,
комфортной, удобной, нарядной, ту, которая может
быть востребована много лет. Я – приверженец
классической школы, мой неизбывный кумир – Коко
Шанель. Ей лучшие представительницы рода
человеческого обязаны своей женственностью. Я
ушел из Общественного дома моделей, чтобы
работать для большинства людей. Мои одежды не
сиюминутны, их нельзя назвать анахронизмом в
гардеробе и спустя несколько лет. Просто сейчас,
в силу многих обстоятельств, в больших масштабах
я их сделать не могу.
– «Красота, захватывающая дыхание» – так
написали французы по поводу вашей последней
коллекции.
– Да, мне первому из русских модельеров было
предоставлено право на участие в «Сезонах от
кутюр» во Франции. Я с гордостью ношу почетное
имя Гражданина Парижа, был провозглашен
«Человеком года в моде», вхожу в число лучших
модельеров мира. Мне нравится создавать костюмы
для кино, эстрады, цирка, балета на льду, мне
нравится режиссировать, создавать парфюмерную
коллекцию «Маруся» в честь любимой внучки. Я
занимаюсь и дизайном обуви, посуды, бижутерии,
мебели, рисую...
– Да, я слышала об этом вашем давнем увлечении.
Где же состоялась ваша первая выставка?
– Несколько лет назад в Таллинне во время
гастролей с Театром моды. Потом было пять
выставок в США и одна в Бельгии, которые вызвали
шумный успех. Большинство картин и гравюр ушли в
частные коллекции, в альбомах остались лишь
слайды, но я не жалею. Я начал писать картины в год
ухода из жизни самого дорогого мне человека –
матери. Я начал писать в депрессии, изливаясь в
своей душевной боли на бумагу и холст. Я не могу
назвать свои картины художественными
произведениями, как, впрочем, и свои стихи.
Картины выражают по своей сути настроения от
обид, раздражений, огорчений. Поэтому они
страшны. Основной образ моей живописи – лик. Мои
лики ввергнуты в некую движущуюся, клубящуюся
массу – это словно состояние души, покинувшей
землю. Но я изображаю чувства, и это самое
главное.
– Недавно вышел ваш поэтический сборник под
названием «Я всем обязан Провидению». Вы
проявились в жизни по всем мерам творчества. Вы
счастливы?
– Я считаю себя романтическим трагиком, и моя
душа, мои порывы всегда на пиковой отметке. Это
находит свой выход в живописи, в поэзии,
творчестве. Я нахожусь очень часто на грани
конфликтности с собственной природой и
действительностью. Я ищу идеалы и часто не
нахожу, но я счастлив, что мой возраст не умалил
полноты моей жизни и интереса к ней, не погасил
эмоциональной напряженности моих чувств.
– Прочтите напоследок какое-нибудь
четверостишие из вашего сборника.
– И откровений глубину познав,
Души моей огонь
Запечатлеть смогу я на бумаге.
Пронзив пером безмерность бытия.
Светлана НОВИКОВА. |
|
|
|
вернуться
